Юрий Рыбчинский, поэт повседневного абсурда

ГЛАЗА НА ЗАТЫЛКЕ

Заумник Туфанов предложил такую классификацию поэтов: одни – исправляют мир, другие – воспроизводят, третьи – украшают. И, наконец, самая важная группа – те, кто искажает или преображает мир. Вот они-то революционны.
Фотографы, по большей части, слепые подражатели реальности. Есть и «фотохудожники» – украшатели и исправители, но лишь немногие творцы действительно преображают мир. Александр Туфанов классифицировал поэтов по кругу: революционеры, по его мнению, воспринимают мир под углом 180-360 градусов . То есть глаза у них расположены на затылке.
Юрий Рыбчинский – поэт с камерой в руках. Но его снимки – вовсе не простая и ясная поэзия пушкинской эпохи, золотого века русской литературы. Нет, Рыбчинский любит сложные ракурсы: коленки толстомясой бабы, которые так и выпирают из кадра. Ему нравятся жесткие персонажи: щербатый рот и перебитый нос мужика, который улыбается во все оставшиеся зубы. Разве про такое у Пушкина прочтешь?
Далек Рыбчинский и от «народнической» лирики. У него нет истового славянофильства или всхлипа и привзвизга по отношению к замурзанному работяге: Рыбчинский смотрит на «простеца» с предельно близкого расстояния – еще немного, и тот упрется в камеру – куда ближе? Именно с этого близкого расстояния ярко видны все недостатки его героев: монашенка, поджав губки, вкушает мороженое (словно сама сомневается – не скоромно ли?), и эта монашка ему близка и понятна. Взгляду Рыбчинского совершенно не свойственна та восторженная сентиментальность по отношению к размытому «рабочему», которой грешила советская фотография семидесятых . У Рыбчинского нет интеллигентской дистанции по отношению к «народу», а значит, нет и иллюзий по отношению к нему. Уйдя из журнала «Советский Союз», он работал в котельной. Мир кочегаров ему был близок и слишком понятен.
Декаденты тут не в жилу. Туманы Серебряного века предельно далеки от снимков этого автора. Даже поэзия авангарда здесь не проходит как сравнение. Хотя у Рыбчинского полным-полно непростых визуальных решений, но он вовсе не искатель формы ради формы, и даже не автор, исследующий функции формы. Непростые решения нужны ему только для того, чтобы выразить новое содержание. Это новое содержание – советская повседневность. Та ежедневная жизнь, которая ускользала от репортеров.
Снимки Рыбчинского – это поэзия повседневности и абсурда. При этом абсурд разрывает предметную ткань реальности, а повседневность прорастает цветами безумия. Это неустойчивое равновесие между повседневным и абсурдным – то, что и задевает, и тревожит в его снимках. Если это поэзия, то поэзия Сапгира и Кропивницкого. Для фотографа очень важно иметь глаза на затылке. Видеть иначе.

Время: с 23 января 2008 г.
Место: Манежная пл., д. 1

Источник: www.fotonovosti.ru